Шереспер, или жерех, несмотря на свое сходство с уклеями, служит представителем особого рода, виды которого, впрочем, весьма немногочисленные, живут преимущественно в Западной Азии. От уклей шересперы отличаются большим количеством глоточных зубов и выдающимся тупым ребром на брюхе между брюшными плавниками и заднепроходным, который заключает меньшее число членистых лучей. В очень молодом возрасте шереспер имеет большое сходство с уклейкой, но легко отличается от нее по своим небольшим глазам, более мелкой чешуе и удлиненной, несколько заостренной головой.
Но вообще он принадлежит к самым крупным рыбам всего семейства: обыкновенный вес его 2-4 кг, но нередко он достигает почти 70-сантиметровой длины и 8 кг веса; в Волге иногда даже попадаются шересперы длиной более 75 см и до 12 кг, и даже в Москве-реке бывали случаи, что выуживали 4,8-6-килограммовых жерехов. Довольно широкая спина этой рыбы (вдвое уже ширины тела) , синевато-серого цвета, бока туловища голубоватые, брюхо белое: спинной и хвостовой плавники серые с голубым отливом, остальные светло-серые с красноватым оттенком; глаза желтые с зеленой полоской в верхней половине. Хвостовые и спинные перья у жереха очень твердые и широкие, и так как он вообще, когда выскакивает из воды, расширяет их и они кажутся еще большими, то без всякого сомнения это и послужило поводом к его названию – шереспер, или шерешпер. Название конь, кобыла, хват даны ему по его бойкости и привычке выскакивать из воды; жерех, вероятно, происходит от слова жировать или, может быть, от его прожорливости, а белизна и белесть – от серебристого цвета его туловища.
Шереспер распространен почти по всем большим и средним рекам, впадающим в Немецкое, Балтийское, Черное, Каспийское и Азовское моря, а в последнее время был найден также в Сыр- и Аму-Дарье и Зеравшане. В Сибири, однако, шереспера нет вовсе и вообще он принадлежит исключительно странам средней Европы: он водится во всей Германии, Австрии, Дании, Швеции и Норвегии, а во Франции, Англии и Южной Европе вовсе не встречается. В России шереспера нет только в реках, впадающих в Белое и Ледовитое моря, и северная граница его проходит в южной Финляндии, в Олонецкой губ., где он уже доходит до Онежского озера, хотя встречается еще в Ладожском. В остзейских губерниях, также Польше, жерех тоже еще довольно редок, и вообще эта рыба принадлежит более бассейнам Черного и Каспийского морей. Она всего многочисленнее в Урале, Волге и ее главных притоках, также в Куре, Днепре; в Днестре и Буге уже малочисленное. В небольших, по крайней мере мелких, реках, а также в небольших озерах жерех вовсе не встречается. Из Волги он изредка заходит в озеро Селигер, попадается также в Ладожском озере, Ильмене и Псковском, но и то очень редко.
В непроточных прудах шереспер не встречается вовсе, очень редко, случайно, замечается в заливных озерах, однако очень хорошо размножается в почти непроточных ключевых прудах, если туда был посажен. К таковым принадлежат, например, пруды Николо-Угрешского монастыря под Москвой. В таких местах небольших и средних шересперов можно наблюдать целыми стаями; в реках же эта рыба ведет одиночный образ жизни и встречается небольшими стайками только до совершеннолетия, до 3-летнего или даже 2-летнего возраста; лишь на зимовьях, т. е. в глубоких ямах, можно найти у нас по нескольку десятков шересперов. По-видимому, залегают они еще до рекостава и под льдом почти ничего не едят; по крайней мере я не слыхал, чтобы у нас, на Москве-реке, поймали шереспера на какую-либо насадку, между тем как мелкие годовички и двухлетки подбагриваются при ловле самодером довольно часто; крупные же, конечно, почти всегда при этом срываются.
С зимних становищ жерехи выходят, вероятно, с первой прибылью вешней воды, вместе с язем, так как нерестятся немного его позднее, а иногда почти одновременно. Не знаю, как в других местах, но на Москве-реке, хотя и поднимаются очень высоко, но не любят заходить для нереста в небольшие речки, подобно язям, и выметывают икру на перекатах. Только в это время можно наблюдать десятки крупных экземпляров, да и то редко, почему надо полагать, что эти рыбы нерестятся попарно. Это косвенно подтверждается наблюдением Терлецкого, который ловил весной сильно пораненных жерехов со сбитой чешуей и кровяными подтеками, и, будучи сам свидетелем боя шересперов самцов, полагает что эти раны наносятся во время дуэлей последних из-за самок. Но вообще по причине своего семейного характера, нерест проходит совершенно незаметно и о нем известно еще очень мало. По немецким авторам, самка имеет от 80 до 100 тысяч икринок, что может быть справедливо только для небольших экземпляров, около 1,2 кг, мечущих икру в первый раз. По-видимому, это трехлетки. Самцы отличаются от самок, как всегда, меньшей величиной и толщиной; кроме того, у них на всей голове, почти на всех чешуйках и на грудных плавниках замечаются зерновидные бугорки. Нерестятся шересперы в Москве-реке большей частью во второй половине апреля, когда уже останется прибылой воды около 70 см, по-видимому днем, но не ночью, подобно язям, так как это вполне дневная рыба. Выметавшие икру шересперы, изнуренные долгим зимним постом и нерестом, чрезвычайно слабеют и вряд ли вначале могут поймать какую-либо здоровую рыбу; но они очень жадно сейчас же начинают кормиться червями, почему нередко попадаются на донную, причем не выказывают почти никакого сопротивления.
По-видимому, на шлюзованных реках, напр. Москве-реке, Мете, в верховьях Волги и др., а также в реках, перегороженных плотинами, все шересперы первое время, до запора шлюзов и плотин, держатся под ними, кормясь рыбами, снесенными вниз водой, а позднее мелкой рыбой, привлеченной сюда обилием пищи. Здесь шересперы очень быстро отъедаются – недели в две или три; затем, когда река войдет в межень и вешняки будут закрыты, расходятся по плесам и встречаются здесь уже поодиночке. Местопребыванием своим они выбирают более или менее глубокие ямы, поблизости которых находятся большие и широкие перекаты, преимущественно песчаные, которые и служат местом их жировки. При сильной прибыли воды, особенно в шлюзованных реках, шересперы периодически поднимаются против течения и подходят к самым плотинам, но как только вода пойдет на убыль, снова скатываются вниз, возвращаясь на свои летние места.
Шереспер – рыба вполне дневная. Она любит свет, простор и держится на дне и на глубине только по ночам. Впрочем, в майские и июньские, воробьиные, ночи он кормится и всю ночь напролет. В глубокой воде жерех большей частью плавает в полводы или в верхнем слое, в мелкой же – почти на поверхности, так что видно бывает его большое спинное перо. Небольшие шересперы передвигаются всегда более или менее быстро и своим корпусом образуют крупную волну; большие жерехи, напротив, плывут всегда неторопливо и несколько глубже в воде, так что вал, волна, которую они гонят своим спинным плавником, не так высок, но зато шире и солиднее. Выпрыгивание шереспера из воды, или так называемый “бой” его, означает, что он врезался в стаю мелкой рыбы и, оглушив ударом одну или несколько уклеек или пескариков, хватает их своей большой пастью.
Есть некоторые основания предположить, что бой западнорусской (днепровской и западнодвинской) белизны и ловля ею рыбы совершается несколько иначе, чем жировка среднерусского шереспера. Последний не так боек и далеко не всегда прибегает к предварительному оглушению преследуемой рыбы, а нередко ловит ее раскрытой пастью, наподобие окуня, т. е. “бьет” не так часто и неистово, хотя и у нас встречаются жерехи с избитым о камни брюхом.
Терлецкий, очень точный наблюдатель, утверждает, что западнодвинская белизна не трогает ни одной рыбки и не возьмет ее в рот, пока предварительно не оглушит, и она, завертевшись на месте, уже не в состоянии обратиться в бегство; также, что он хватает рыбу всегда с головы. Бой шереспера слышен издалека – на большое расстояние, так как он, выпрыгнув из воды, падает обратно с большим шумом и брызгами, притом повторяет этот маневр несколько раз.
Добычей шереспера служат главным образом уклейки, голавлики и пескари, смотря по местности, а именно: первые в тихих и глубоких заводях, вторые на быстрых перекатах, а последние на песчаных отмелях. Наши москворецкие шересперы, видимо, предпочитают пескарей. Рыб крупнее 200 г даже крупные шересперы ловят и берут на удочку) весьма неохотно.
Молодые шересперы в конце мая встречаются в довольно большом количестве, хотя и небольшими стайками, отличаясь от прочей молоди – “бели” – своей величиной. Первое время они придерживаются берега и затишья, но уже в июне, подобно голавликам, переселяются на мели и перекаты, где, вероятно, большинство их становится добычей некрупных голавлей, шересперов и других хищников. Только этим можно объяснить сравнительную редкость взрослых шересперов. Растут молодые шересперы очень быстро, почти наравне с щурятами; в начале июня они имеют в длину 6 см, а к осени уже достигают величины небольшого ельца – 18 см. Годовалый шереспер, по-видимому, бывает уже около 200 г весом, к осени – около 400 г, в 2 года – 600, а трехлеток – до 1,2 кг. Кажется, нерестящихся самок мельче 1,2 кг не встречается. Хищными жерехи становятся уже по второму году, но на живца редко попадаются менее 2-2,5 кг. В нижней Волге молодь шереспера сначала выходит на заливные места, но по убыли воды (что бывает здесь среди лета) скатывается в реку и уже крайне редко заходит в ильмени. Судя по малочисленности мелких жерехов в реке, надо полагать, что большая часть их уходит в море и остается там до совершеннолетия, т. е. до 3-годового возраста.
По причине своей малочисленности шереспер нигде не имеет промыслового значения. Ловля этой рыбы вообще незначительна и она попадается обыкновенно вместе с другими. Только осенью, когда жерех подымается в довольно значительном количестве вверх по реке, в низовьях Волги случается, что иногда зараз попадает в невод по нескольку сот крупных рыб. Всего чаще они ловятся неводами и плавными сетями. Шереспер очень хитер и с большим искусством избегает сети, то перепрыгивая через невод, то бросаясь стремглав в противоположную сторону. Весенний лов его в низовьях больших рек незначителен, так как он идет от устьев вверх очень рано и в небольшом количестве. Большая часть его входит в реку (Урал, Волгу) осенью с тем, чтобы там прозимовать и тотчас по вскрытии льда выметать икру. При этом крупные жерехи подымаются выше вероятно потому, что мечут икру позднее мелких.
Нельзя также сказать, чтобы он часто делался добычей рыболовов-удильщиков, так как ужение этой рыбы принадлежит к числу самых трудных. Очень немногие специалисты могут похвастать несколькими десятками жерехов за целый сезон.
Способы ловли шересперов довольно разнообразны и могут быть разделены на несколько категорий: ужение на червя, ужение на насекомых, ужение на живца и, наконец, ловля на различные искусственные насадки.
На червя, именно на большого земляного или выползка, шересперы попадаются главным образом весной, вскоре после нереста, обыкновенно при ловле другой рыбы, преимущественно язей, конечно, на донные удочки, в закидку и на глубоких, но не очень быстрых местах. В это время жерех берет очень вяло, но верно, и после подсечки идет свободно к лодке, не оказывая почти никакого сопротивления и вовсе не выкидываясь из воды. Вообще шереспер, когда ему приподнимут голову, сразу чумеет и, вынутый из воды, совершенно беспомощен и как бы коченеет, не двигая хвостом, быстро меняя краски чешуи и скоро засыпая. В остальное время года эта рыба берет на червя очень редко, можно сказать случайно.
Настоящая ловля шересперов начинается, по крайней мере у нас на Москве-реке, в первых числах мая, сначала в забродку на черного таракана, позднее на жука и на живую рыбку, с лодки и со шлюза. Ужение на таракана и на жука мало чем отличается от такового же ужения голавлей. Рыбак ходит по перекату с довольно коротким удилищем и длинной леской, 8,5-11 м, с легким грузильцем, пуская таракана в полводы. Ловить в забродку весной очень неудобно, но зато вываживание крупной рыбы сравнительно много легче. Москворецкие артисты ужения нахлыстом весьма искусно подводят пойманного шереспера к ногам и, зажав его коленками, сажают на кукан. Шереспер при всей своей бойкости вовсе не силен и в этом отношении уступает очень многим рыбам. Он крайне чувствителен к боли и поводлив, особенно если зацепился за нижнюю губу и вода, следовательно, заливает ему жабры. При умении и сноровке можно поймать шереспера на самую тонкую снасть: главное, надо, чтобы леска выдержала первый порыв рыбы, испуганной подсечкой. Поэтому случаи поимки крупных жерехов на 4-волосную леску вовсе не относятся к выдумкам. Мне известен такой пример, а псковский рыболов Воронин рассказывает о 5,6-килограммовой белизне, вытащенной (с лодки) на 4-волосной леске с поводком в один (!) конский волос. Рыба взяла в 10 часов утра, а была вытащена на 640 м ниже около 3 часов дня. К чему, спрашивается, такому артисту катушка и английская удочка!
Подобным же образом, т. е. полунахлыстом, только с лодки, ловят шересперов на р. Меше в Лаишевском уезде Казанской губернии. Насадкой служит белый червь (вероятно, “угорь”, т. е. личинка навозных жуков); удилище очень короткое. Ловля производится так: около заката рыбак садится в челн, бока которого обиты войлоком или тряпьем, чтобы не слышно было малейшего прикосновения весла к борту, и спускается потихоньку по течению, на некотором расстоянии от берега. В удобных местах он хлещет по направлению к берегу. Обыкновенно шереспер хватает насадку в то мгновение, когда она падает в воду, и сам себя засекает.
В юго-западной России, на Днепре, Тетереве, Случе и Ирпене, шересперов, по-видимому, ловят главным образом не на живца, как у нас, а на рака. По описанию Домбровского, здесь удят на короткие удильники с тонкими лесками, длиной от 10 до 14 м. Рыбак вскарабкивается на камень, расположенный посредине переката, и забрасывает удочку вдоль по течению – для жереха поверху, а для мирона по дну, сильное течение выравнивает леску, натягивает ее, и рыбаку остается смотреть на конец удилища. Кроме рака, наживкой для белизны служат здесь также бабочки, кузнечики, хрущи, в особенности на тихих и лесистых реках,- но уже на длинные удочки (4-5 м) и сравнительно короткие лесы в 8- 11,5 м. Так как такую удочку довольно трудно забрасывать на тихом течении, то выбирают обыкновенно безветренный день. При ловле на майского жука советуют (Радкевич) развертывать ему крылья.
В западной половине России, именно в Днепровском бассейне, весьма распространена ловля шересперов на искусственные насадки, долженствующие, по-видимому, изображать или крупных насекомых, или больших червей, вернее личинок миноги (слепых вьюнчиков). Терлецкий описывает жереховый “вабик”, употребляемый на Западной Двине. Из пучка гусиных белых перьев, связанных по краям и посредине, делается плотный цилиндрик в 4 см длиной и 5 мм толщиной. У задней части этого вабика, в самом конце, укрепляются четыре или три средней величины крючка в одинаковом друг от друга расстоянии, т. е. со всех четырех сторон, а в средине между ними приделывается кусочек красного сукна наподобие хвостика рыбы. К верхней части вабика привязывается длинная, 21 м, леска без грузила и поплавка. Закидывая на весьма длинном удовье этот вабик на струю ходовой воды, рыболов его постоянно подтягивает и перезакидывает.
Подобная же искусственная насадка употребляется, по словам Радкевича, в Киевской губернии. К крючку, прикрепленному к толстой (?) леске, привязывается два маховых пера сойки (Garrulus glandarius) вогнутостью внутрь, так, чтобы крючок был между ними. Удилище употребляется не очень длинное, легкое, лучше всего березовое. Рыбак, разведав, где плещется белизна, медленно плывет в лодке по течению и забрасывает свою удочку к берегу, не очень быстро ведет ее к себе так, чтобы крючок с перьями плыл к нему на поверхности воды; затем, вынув удочку, опять ее забрасывает и подтягивает и т. д. По свидетельству Бэра, на Днепре также ловят с лодок, на месте, на короткие шесты, к комлю которых привязаны большие пучки куги, а к леске – насадка в виде узкого (в 0,6 см) обрезка белой овчинки, длиной в 22 см; крючок привязывается к нижнему ее концу, затем все скручивается, представляя нечто вроде глисты или миноги. Шереспер берет обыкновенно с разбега и сразу стаскивает шест в воду. Рыбак снимается с места, отыскивает по пучку свою удочку и вываживает попавшуюся рыбу. На Десне, по Вербицкому, тоже ловят шересперов на клочок белой шерсти, перевязанной красной ниткой.
В средней России, за исключением Московской губернии, и в восточной шереспера почти исключительно ловят на живую рыбку удочками, реже жерлицами. Насадкой служит обыкновенно пескарик, реже голавлик. Жерлицы ставят редко, но всегда на отмелях, на чистом месте, недалеко, однако, от глубокого места; живец должен свободно ходить на 1 м, и груз должен быть почти на поверхности. Шереспер попадается на жерлицы сравнительно редко и большей частью сбивает живца с крючка. гораздо чаще ловится жерех на длинные лески (крепкие шелковые, реже волосяные), прикрепленные к коротким (1,5-2 м), большей частью можжевеловым шестикам; шестики эти втыкаются в ряд на мели как можно крепче. На более глубоких местах ставится поперек реки перемет, большей частью верховой, а не донный. Все эти пассивные способы ловли мало занимательны, и рыба очень часто срывается.
Гораздо успешнее бывает ловля ходом, или плавом. Рыболов ездит по перекату или всему плесу взад и вперед, отпустив с короткого шестика на очень длинной леске (35 м и более) пескарика или голавлика, насаженного за губу на одиночный, реже двойной крючок. Под Москвой большей частью теперь употребляют шелковые лески. Чтобы насадка не задевала за дно, на 70 см, или на 1,5 м выше ее, смотря по глубине, употребляют небольшой поплавок. Можно употреблять для этой ловли ельчика и уклейку, но эти рыбки, особенно последняя, скоро снут. Клев шереспера весьма быстр и решителен: поплавок сразу скрывается под водой, и рука чувствует резкий толчок; нередко он вырывает шестик. Так как шереспер, несмотря на свою большую пасть, очень часто зацепляется губой и срывается, а бывалые в переделках рыбы сшибают насадку или стаскивают ее с крючка, то москворецкие рыболовы стали в последнее время насаживать рыбку (пескарика) на два крючка, зацепляя за губу и хвост. Ловят ходом большей частью по утрам, хотя иногда жерех всего лучше берет между 9 и 11 часами, а затем под вечер. Так как у шереспера зубов нет (кроме глоточных), то поводок делается из жилки и в баске нет никакой надобности. На быстрине, когда приходится спускаться, весьма полезно задерживать ход лодки, пуская за ней привязанный на прочной веревке камень, достаточно тяжелый, чтобы в требуемой степени замедлять силу течения.
В последние пять лет на москворецких шлюзах стали ловить очень большое количество шересперов с плотин на искусственную рыбку. К сожалению, я не могу в настоящее время представить подробное описание этой интересной ловли и должен ограничиться поверхностным очерком. Дело в том, что шересперы вообще очень любят держаться под плотинами, вообще там, где спущена вода, так как здесь в бою находят обильную пищу, в особенности голавликов и ельчиков. Здесь всегда или почти всегда имеются местные шересперы, которые периодически выходят сюда из ближних ям на жировку; некоторые стоят, подстерегая добычу, почти у самых чугунных ферм разборных плотин. После дождей и паводка, когда лишнюю воду по необходимости приходится спускать, к плотине подходит вместе с другой хищной и нехищной рыбой много шересперов и с дальних плесов, иногда за 10-20 километров, и они начинают здесь жадно хватать мелкую рыбу, привлекаемую в свою очередь обилием корма, начиная с овса, зелени, т. е. водорослей, и кончая малявкой-сеголетком, сносимым вниз быстрым течением. Сначала пробовали здесь ловить с плотин на простые удочки, без катушки, на живца, но так как, по причине быстрины, шереспер часто сбивал рыбешку с крючка, а, попавшись, с разбега обрывал и довольно крепкие шелковые лески, то необходимость заставила прибегнуть к помощи катушки и к искусственным рыбкам. Удочки здесь употребляются складные, довольно крепкие и жесткие, вроде так называемых щучьих, большей частью трехколенные и не особенно длинные (около 3-3,5 м). К удочке прикрепляется обыкновенным порядком большая катушка с трещоткой или глухим тормозом, вмещающая не менее 70 м прочной шелковой лески, № 5-6-го, с подлеском из связанных жилок; если много щук, необходим поводок из баска. Но так как басок очень заметен в воде, то в последнее время его стали заменять так называемым фостеровским волокном, т. е. очень тонкой стальной проволокой. Она делается пяти размеров; самая тонкая выдерживает 1 кг, самая, толстая – 4,5 кг мертвого веса.
Искусственная рыбка может быть различных фасонов, смотря по течению и другим условиям. На слабом течении хороша легкая гуттаперчевая, полая внутри рыбка, посеребренная снаружи и с одним или двумя одиночными крючками; еще лучше, кажется, небольшая искусственная рыбка, вроде маленького пескарика, сделанная из раскрашенного пера и снабженная двумя небольшими тройничками.
На более сильной струе можно пользоваться различными металлическими рыбками, блеснами или дорожками, выбирая, однако, для шересперов наименьшие и наиболее узкие. Лучшими оказались металлические разрезные с тремя (или четырьмя) тройничками, известными в английских прейскурантах под названием Devon Minnours. Эти рыбки отлично вертятся на течении средней силы, хотя требуют одного или двух карабинчиков. Опыт показал, что в светлую воду надо употреблять или золоченные рыбки, или пестрые, в мутную же всегда действительнее блестящие, посеребренные. За неимением таких рыбок английского изделия можно удовольствоваться обыкновенными медными блеснами или дорожками; из них лучше всех “играют” скрученные винтом. Такую блесну можно приготовить самому из полоски листовой меди или польского серебра. Искусственные рыбки, делаемые из шелка и какой-то композиции, непригодны, так как очень непрочны. Грузило требуется очень редко, когда течение слишком быстро, а рыбка чересчур легка. На 70 см или выше на леску надевается поплавок, высокий и с красной верхушкой для большей “видимости” в волнах и пене.
Ловля производится следующим образом. Рыболов становится на плотине и понемногу спускает шнур с катушки, насколько позволяет место и течение. Сначала, впрочем, редко приходится спускать более 20 м, так как можно ожидать, что шересперы стоят у самой плотины. Затем охотник начинает ходить по плотине взад и вперед, постепенно отпуская рыбку все дальше и дальше, насколько позволяет длина шнура, оставляя однако, в запасе несколько метров. Хождение, конечно, способствует более быстрой игре рыбки и основательному обуживанию всего района.
Шереспер почти всегда дает знать о своем присутствии характерным выскакиванием из воды – боем, и при некоторой сноровке и удачном выборе подходящей рыбки можно держать десять против трех, что через час-два он будет пойман.
Кроме искусственной рыбки, можно с успехом ловить со шлюзов на мертвую рыбку так называемым spinning способом, описанным при ужении лосося, куда мы и отсылаем читателя. Остается теперь сказать несколько слов о ловле довольно еще загадочного краснопера. Ужение этой рыбы, по-видимому, различно и местами более напоминает ужение язя, а в других водах – ловлю шереспера.
Сердобский краснопер, судя по всему, вовсе не отличается хищностью и проворством. Он попадается на красного червя, и клев его напоминает клев подлещика, но несколько порывистее. Напротив, воронежский краснопер, по свидетельству Бэра, хорошо ловится на искусственную рыбку, мертвую, живую и на блесну с плотины. Это упористая, но смирная, небойкая рыба, так как, попавшись на крючок, тянет сильно, но не порывисто. В противоположность язю, который после подсечки всплывает на поверхность, краснопер упорно держится дна и долго не выходит наверх.
Народное предание относит рождение города к началу XI века (не позднее 1010 года), когда на крутом правом берегу Волги, у впадения в нее Которосли, ростово-суздальский князь Ярослав основал небольшую крепость как форпост Ростова Великого.
защищавшие торгово-ремесленный посад, возникший за пределами Рубленого города, усиливаются 16 башнями, возводятся новые кирпичные стены и башни Спасского монастыря, строятся многочисленные каменные здания и церкви. Многие памятники этих лет вошли в сокровищницу русского зодчества.
